Ю. А. Сырохватова
Новосибирский государственный педагогический университет
«КАК СЕЙЧАС ПОМНЮ…».
С. П. СЫРОХВАТОВА О ДЕТСТВЕ В РОДНОМ НОВОСИБИРСКЕ
Я давно интересуюсь историей своей семьи. Столько интересного можно узнать от дедушек и бабушек! Ведь у них было другое детство, другая юность и молодость. Но, к несчастью, круг лиц, способных мне рассказать о прошлом, очень мал. Одним из главных информаторов для меня является бабушка по отцу, Светлана Петровна, много сил вложившая в мое воспитание и обучение. Бабушка прожила нелегкую, но интересную жизнь. Родилась она в 1939 г. в Новосибирске и здравствует поныне. Семья ее родителей была бедная, но интеллигентная. Бабушка окончила школу, Институт связи. Вышла замуж, родила сына Александра – моего отца. Но брак оказался несчастливым и распался. Публикуемые здесь материалы были получены в результате бесед с бабушкой и последующей их записи несколько лет назад. Перечитывая эти воспоминая, я узнала много нового о жизни и быте моих предков. Жаль, что дом, о котором рассказывала бабушка, был снесен, а семья бабушки получила квартиру в Ленинском р-не, где мы живем до сих пор. В историческом центре города жить гораздо интереснее! А еще жаль, что я не застала живыми прадедушек и прабабушек…
Юлия Сырохватова.

Место, где прошли мое детство и юность Я, Сырохватова Светлана Петровна (в девичестве Терентьева), родилась в Новосибирске в роддоме № 1, что находится по адресу: ул. Урицкого, 1. А жила я на этой же улице в доме 56. Дом был двухэтажный, коридорной системы. Мы вчетвером жили в однокомнатной квартире, которая изначально предназначалась для общей кухни. Окно выходило на северную сторону – на ул. Журинскую (дом наш был угловой). Бабушкину кровать отделяла фанерная заборка. В другом углу тоже за заборкой была маленькая-премаленькая кухонька, в ней были печка и маленький столик. По одну сторону стояла кровать родителей, а на противоположной – диван, на котором спала я. У окна стоял письменный стол. Слева от окна – комод. В углу за диваном стояла этажерка. У перегородки, которая отделяла кухню, стоял буфет. Шифоньера не было. Кроме большой вешалки, которая была совсем близко от бабушкиной кровати, по другую сторону перегородки была маленькая вешалка для костюмов. На стене висел портрет Сталина. Над диваном – картина, пейзаж. За печкой стояло ведро под помои и умывальник. Спать меня укладывали и зимой и летом в 9 часов. А утром, когда все дети спали, я выносила из ведра и шла по воду на водокачку на ул. Енисейской. Ведра носила на коромысле. Не без труда я поднималась с ними на второй этаж, так как ростом была невеличка. Уголь и дрова приносила из сарая. По коридору располагались еще три квартиры: две двухкомнатные и одна однокомнатная. Наша была под номером 9, а другие – 10, 11 и 12. В нашем дворе располагался флигель, в котором проживало еще три семьи. Напротив нашего крыльца жил начальник почтамта. Дома наши стояли напротив сегодняшнего ЦУМа. Словно лучики, разбегались улицы от нашего дома. Выходишь из ворот – твой взор падает на Комсомольский проспект, где располагался пединститут. А на углу ул. Бурлинской и Комсомольского проспекта находился детский дом № 2, в котором мне посчастливилось поработать. Его хоздвор выходил на Енисейскую. Дальше параллельно шли улицы Омская и Томская. Слева от Журинской шла ул. Фрунзе, а справа – ул. Романова. Дальше параллельно им шли Потанинская, Трудовая и ул. Ленина. В мои школьные годы мостили ул. Советскую. Асфальта не было, а были деревянные тротуары. Напротив нас жили татары и лезгины. Неподалеку стояла татарская мечеть, а перед ней располагалось овощехранилище, где мы часто играли.

Дети нашего двора, или Все мои друзья и соседи.

В нашем коридоре жила девочка по имени Неля, в квартире 11, а в 12-й – моя тезка Света. Она была приемной дочкой, и хотя я это знала, так никому и не сказала, а другие это сделали. Света Быкова была опрятной, аккуратной и прилежной ученицей. С мелком в руке на печке, обшитой железным черным листом, она учила английские слова. В классе они соревновались между девочками по учебе. У Светы велась тетрадь с оценками своих одноклассниц, некоторых я помню до сих пор – Стела Фастович, Люда Лебедева. У Светы был отличный почерк. И вообще она была девочкой без вредных привычек. Я не помню, чтобы мы из-за чего-нибудь ссорились. Неля жила с тетей Марусей, женщиной крупных габаритов и очень, как мне казалось, суровой. Однажды в ее отсутствие я зашла поиграть с Нелей. И вдруг возвращается эта тетя. Так я со страху забралась под кровать. А со Светой тоже был смешной случай. Я пригласила ее к себе и угостила вареньем из смородины. В банке заметно поубавилось, а чтобы это не обнаружилось, я в банку с вареньем налила сырой воды. Любила бывать в гостях у Нины Плюсниной, которая жила напротив, во флигеле. Там было две проходных комнаты (одна побольше, другая поменьше) и большая кухня, а также сенки и кладовая. Здесь всегда было тепло, светло и уютно. Ее мама, тетя Лена, была рентгенологом, а папа – инженером. Но он за что-то отбывал срок. Жили здесь две бабушки (одна из них – прабабушка), был и дедушка-охотник. У него были чучела птиц. Сам он был красавец. Нина училась и в музыкальной школе. Когда я приходила, то просила сыграть полонез Огинского. Это была очень славная девочка! Соседи менялись. В квартире № 11 поселился директор М-в Михаил Терентьевич. Его жена вторая – Елена Абрамовна. Он литератор, а она – историк. У каждого было по сыну – Валерий и Шурик. Я восхищалась этим Шуриком. Он водился с младшими погодками Мишей и Игорем, учился хорошо, занимался уборкой. Все они (дети) большими умниками стали. Валера, которого воспитывала бабушка, теперь профессор. Лидия Ефимовна, мать Михаила Терентьевича, дожила почти до 90 лет. Она успела поводиться и с правнуком. Очень эмоциональная женщина. Частой гостьей была она у нас. И каждый раз восклицала на моего сына: «Это чудо! Что за ребенок!», – за то, что он уже в 9 лет умел и блины печь, и кашу варить. Шурик окончил Томский университет. Один из погодков (кто – не помню) школу закончил на золотую медаль. Примерно с 7 класса я мечтала о сыне по имени Шурик. А когда подросли Сережа Ж-в, Тамара Багина и Наташа Хаханова, я их водила в кино, гуляла с ними. Тетя Алла, которая жила на первом этаже, была моей портнихой – шила платья из штапеля, шотландки и шерсти. Частым гостем в нашем доме был внук семьи Начаровых Юра, который при сносе нашего дома выдал нам ордера в дом на ул. Блюхера. Он вызывал у меня жалость. Рано он лишился родителей, которые были учителями. А с ним приключилась трагедия. Будто бы он упал с качели, повредил позвонок. При операции повредили нерв, и руки его стянуло на груди. Штаны носил на резинке, а на плечах была накидка. Ел он языком. Но был умненьким. На удивление, он сумел получить диплом юриста, получил квартиру. Учась в институте, был корреспондентом газеты «Молодость Сибири». Но в 27 лет он умер в своей квартире. 342 Борис Иванович Ж-в из квартиры 11 (это последние наши соседи из этой квартиры) был человеком замечательным: красивым, без вредных привычек, скромный. Они часто с моим отцом играли в шахматы. Еще дядя Костя, который жил со своей семьей под нами, тоже был заядлым шахматистом и часто играл с моим папой. Забыла упомянуть еще об одной девочке-соседке – Мирре Драницкой, которая жила в соседнем коридоре. Она жила со своими папой, мамой и младшей сестренкой Раечкой. Они были евреи, но очень славные люди. У Мирры я любила рассматривать книгу «Круглый год». Она примерно была по объему, как энциклопедия «Кто это? Что это?». Там же я «познакомилась» с Самуилом Яковлевичем Маршаком – «Мистер-Твистер», «Сказка о глупом мышонке», «Кошкин дом». Позднее Драницкие уехали жить в Москву.

Военные годы выпали на мое детство. Без малого мне было два года, когда началась Великая Отечественная война. Помню, для маскировки стекла обклеивались бумажными лентами. По радио (в виде большой тарелки), что висело по правую сторону от окна, слушали сводку информбюро. Юрий Левитан передавал ее каждый день. Однажды помню голос Иосифа Виссарионовича Сталина, авторитет которого был так велик, как ни у кого другого из последующих политиков. Помню, при словах по радио «Воздушная тревога» я пряталась за калитку. Приходилось носить марлевые сарафанчики. В детский сад зимой ходила в комбинезоне, сшитом бабушкой большими стежками. Вши, клопы нас одолевали. Белье приходилось сдавать в дезокамеру на обработку. На площадке Комсомольского проспекта перед нашими воротами проходили строевые подготовки. В детском саду помню групповые комнаты, где мы играли и ели. Как сейчас помню, на стене висела картина «Мальчик на коне в буденовке». Воспитатели делали нам посуду для кукол из папье-маше. Я считала, что в куклах течет кровь. Музыкальные занятия проходили в зале, где стояло пианино. Из диафильмов запомнила сказку «Три поросенка». Очень понравился мальчик Сеня. Будто бы они были эвакуированы с Украины. Так он врезался в память, что до сих пор стоит в моих глазах.
Рахит был у меня. Помню, поили меня рыбьим жиром, к которому надо было долго привыкать. Но потребовалось маме везти меня в совхоз, где она, видимо, работала раньше, – там овощей всяких было вдоволь. Помню, как я причитала: «Хлебушко-батюшка, как тебя много». Еще помню, как меня повалил теленок и как на тачке катал брат.
Летом мы, дети, играли «в домик», ставили спектакли, собирали красивые стеклышки, играли в вышибалы, прятки, догоняшки, в испорченный телефон. После дождя носились по лужам. Ловили стрекоз, которых было видимо-невидимо. Отгадывали загаданное кино по одной букве из каждого слова. Играли в песочке, кувыркались на зеленой траве, прыгали на скакалках. С бабушкой, когда оставались одни, играли в дурака, хотя отец этого не дозволял. Еще играли в домино, в лото, а с папой – в шахматы.
В школьные годы в летнюю пору ходила на оздоровительную площадку на конце ул. Фрунзе. Помню, инсценировали мы песню на слова А. С. Пушкина «По дороге зимней скучной тройка борзая летит». А через дорогу располагался госпиталь на территории школы. В зимнее время с троюродным братом Левой катались на санках во дворах, а еще на коньках-дутышах, что крепились на валенки. Я была страшной трусихой и только завидовала Нине Плюсниной, которая наравне с мальчишками прыгала в сугробы с сараев, которые окаймляли наш двор. Однажды и я попыталась залезть на крышу, но спрыгнуть… Страх одолевал, и тогда мальчишки меня подтолкнули, но больше я не забиралась.

Научный руководитель: д-р ист. наук, профессор В. А. Зверев.