Гордеевский Новосибирск: архитектурная реабилитация
№ 40 (869), 09.10.2013 г.
В сознании сибиряков давно закрепился стереотип, что Новосибирск строился усилиями архитектора А. Д. Крячкова. Имя же Б. А. Гордеева, чей вклад в развитие архитектурного облика города как минимум не менее значим, незаслуженно умалчивалось. Прошедший 110-летний юбилей Бориса Александровича дал повод вспомнить не только о его творческих заслугах, но и попытаться разобраться в противоречивых нюансах его биографии

Забыт из-за таланта?
Именно биография архитектора по сей день остается тем белым пятном в истории Новосибирска, которое препятствует и изданию полноценной литературы о Гордееве, и запечатлению его имени в памятных знаках. Так, лишь год назад стала известна точная дата рождения Бориса Александровича — 13 сентября 1903 года. Родился будущий архитектор в Нижнем Новгороде, окончил фабрично-заводское отделение инженерно-строительного факультета МВТУ им. Баумана и совсем в молодом возрасте (25 лет) приехал в Новосибирск.
Сохранились архивные данные, где четко напечатано, что Б. А. Гордеев принят на службу в Горкомхоз на должность инженера-конструктора при проектно-консультационном бюро, но где отчетливо видна приписка: «Состоит на учете ГПУ. Административно-ссыльный».
Вот здесь-то и кроется парадокс: ведь все последующие годы Гордеев занимал только руководящие должности (да еще какие — в системе строительных подразделений ОГПУ!) и даже исполнял функции главного архитектора города. Кто же доверит столь ответственную работу «неблагонадежному элементу», а ведь все архитекторы были допущены к секретным данным, как только начиналась топографическая съемка, пояснил на прошедшем в Новосибирске вечере, посвященном памяти Гордеева, инженер-строитель и краевед Вадим Капустин.
Супруга Гордеева также отрицала факт спецпребывания Бориса Александровича в Новосибирске, добавляя, что приезжие архитекторы удивлялись, что в Новосибирске можно делать все и никто этому не мешает.
Каковы бы ни были подозрения, павшие на Гордеева, они оказались не в силах перечеркнуть талант и востребованность страной. Да, именно страной, ведь одним Новосибирском не исчерпывается географический перечень точек, где работал Борис Александрович.
А уж в столице Сибири авторству Гордеева принадлежат, пожалуй, самые значимые объекты, ставшие «визитной карточкой» Новосибирска — театр оперы и балета и здание железнодорожного вокзала Новосибирск-Главный. Значительная часть работ Гордеева — это реконструкция. Бориса Александровича можно назвать в этом смысле архитектором-корректором.
Из 17 лет творческого труда Новосибирску Гордеевым было отдано 11! Он участвовал в строительстве более чем 50 крупных объектов. По сути, весь центр города был отдан на откуп именно этому архитектору. Однако Борис Гордеев даже не получил звание заслуженного…
Учитывая, что в 30-х годах типовое проектирование развито не было, готовые проекты почти не использовались, и на каждое крупное задание составлялся индивидуальный проект. Это требовало особых затрат и времени.
Именно гордеевский (по сути, мальчишки!) проект фасада здания Крайисполкома (нынешнего областного правительства) одержал победу над фасадом мэтра Крячкова и был воплощен в жизнь. Несмотря на явный потенциал Гордеева как архитектора, из уст Крячкова, по воспоминаниям В. П. Капустина, прозвучало в свое время такое определение в адрес Гордеева, как «случайный человек». С. Н. Баландин говорил, что Гордеев — спецпереселенец. А оброненное И. В. Невзгодиным (автором дипломной работы о творчестве архитектора) в интернете слово «ссыльный» надолго закрепило это мнение о коллеге.
Не удалось коллегам Гордеева и заняться архивированием материалов о нем: сказывалась загруженность. Все, что осталось новосибирцам, — это документы о работе Гордеева в Горкомхозе, воспоминания архитектора Константина Леонова, сопровождающиеся фотографиями и копиями работ (сами подлинники проектов не обнаружены), воспоминания С. Н. Баландина, а также альбом с фотографиями проектов зданий и эпизодов их строительства, подаренный специалистами проектного бюро своему руководителю
В. В. Козлову.
Имя Гордеева вписано всего в одну энциклопедию — «Новосибирск». В Красноярске, где также проектировал и строил Гордеев, и вовсе нет никакой информации о Борисе Александровиче.

Мудрено и практично
Но талант и особая человеческая притягательная энергетика Гордеева были выше отношения к нему старших коллег: вокруг Бориса Александровича сформировалась группа молодых одаренных энтузиастов, которые могли работать даже при отсутствии денег, но при этом доводить работу до конца, помогая графически претворять в жизнь гордеевские решения. При строительстве Жилкомбината общества бывших политкаторжан Гордеев работал совместно с автором знаменитой Останкинской башни Н. В. Никитиным, который разработал оригинальную железобетонную сборно-стоечную систему для многоэтажных зданий (ранее же использовались монолитные несущие колонны). Сотрудничество с Никитиным продолжалось и дальше, включая реконструкцию вокзала Новосибирск-Главный.
Гордееву довелось работать в годы осуществления тех построек, которые придали Новосибирску облик крупного индустриального и культурного центра. Гордеева можно считать певцом конструктивизма, и, конечно, его многофункциональные объекты (где жилище было совмещено в одном здании с бытовыми объектами или образовательные и научные корпуса располагались вместе с общежитиями) соответствовали идейным установкам времени.
Каждое спроектированное им здание было экспериментом, в ходе которого появлялись оригинальные конструктивистские объекты, ставшие настоящими произведениями архитектуры. Одни только угловые балконы, примененные Гордеевым, стали использоваться по всей стране и даже за рубежом!
Также Гордеевым впервые на новосибирском здании были введены башенные часы (дом «Крайснабсбыта») и реализованы ленточные окна. В здании же Крайисполкома впервые в Новосибирске появились лифты.
Заслуженный архитектор РФ, председатель комиссии по профессиональной этике Новосибирского Союза архитекторов России Геннадий Гаврилов отмечает, как в свое время в студенческие годы его сильно удивило здание бывшей привокзальной гостиницы на углу улиц Челюскинцев и Ленина, запроектированное и построенное Гордеевым. «Своеобразие его было в том, что вход в гостиницу был довольно парадный, но шел из подвала! До сих пор теряюсь в догадках, почему именно из подвала, ведь там находилась и администрация гостиницы, и пищеблок. Там был сделан солидный откос метров на восемь, парадные лестницы, большой вход, окна и даже общественные туалеты на каждом этаже. Но что меня особенно удивляло, так это отсутствие воды. Несмотря на весенние паводки, вода не скапливалась. Видно, там был сделан очень качественный дренаж».
Другой интересный проект Гордеева — квартал жилого кооператива «Кузбассуголь» на Красном проспекте, где строчная застройка сочетается с периметральной, а смещение этажей придает легкость при поднятии, ведь подниматься приходится, по сути, на пол-этажа.
Но, конечно, основным видимым достижением Гордеева является реконструкция Дома науки и культуры, нынешнего театра оперы и балета. В ходе последней реконструкции архитектором Г. К. Дергай было найдено много проектных материалов Гордеева, которые Геннадий Константинович спас от вывоза на свалку, спрятав в какой-то подвальной комнате. Все проекты Борис Александрович пропускал через себя и очень любил работать с акварелью — придавать чертежам объемный вид. Не исключено, что среди этих чертежей есть и полноценные виды архитектурных сооружений — так называемые отмывки.

Кто в имени, о улица, твоем?!
В ходе вечера памяти своими воспоминаниями о Борисе Александровиче поделились те, кому довелось взаимодействовать с ним, с супругой Верой Николаевной, а также с третьими лицами — теми, кто общался с соратниками Гордеева.
В частности, Геннадий Гаврилов поделился воспоминаниями Василия Касаткина, который, будучи прекрасным графиком, был привлечен Гордеевым для работы над зданием Крайисполкома: «Они сидели прямо в еще не совсем достроенном здании и работали. И Василий Александрович мне рассказал, что Гордеев, по существу, делал все. Андрей Дмитриевич (Крячков. — Прим. ред.) приходил туда, руководил, но всю работу делали Гордеев, Тургенев и еще ряд других новосибирских энтузиастов».
Рассказал Геннадий Васильевич и о своем знакомстве с супругой Бориса Александровича: «С Верой Николаевной мы встретились у Роберта Федоровича Майера (заведующего музеем театра оперы и балета. — Прим. ред.) в 1971 году, потом в выходной день мы проехали по городу — я ей показал то, что она хотела видеть. В годы работы Гордеева в Новосибирске они с мужем жили на Бурлинской улице в съемных домах. По существу, это были мастерские: сегодня работали у Гордеева, завтра — у Тургенева. И так было каждый день.
Им помогало очень много наших архитекторов: Николай Михайлович Фукин, Василий Александрович Касаткин, Валентин Александрович Добролюбов… — в общем, это была большая молодежная компания, и Гордеев был руководителем организации. Работали они напряженно — с утра и до ночи, ведь в договорах сразу оговаривались четкие сроки сдачи проектной документации».
Умер Борис Александрович в сравнительно молодом возрасте от туберкулеза, не дожив до сорока. По словам Веры Николаевны, похороны Гордеева были очень скромными (из-за тяжелого военного времени), никто речей не произносил. Только уже после
Н. М. Фукин добился того, чтобы коллектив оперного театра сделал на месте захоронения на Заельцовском кладбище ограду (она получилась весьма необычная) и установил большой гранитный блок.
В завершение встречи доцентом кафедры архитектуры, реконструкции и реставрации городской среды НГАСУ Владимиром Каратаевым было предложено одному из двух имеющихся в Новосибирске Архитектурных переулков дать наименование Гордеевского. Правда, тут же было оговорено, что процедура переименования более сложна по сравнению с простым наименованием при появлении нового микрорайона или при названии ранее безымянной улицы (как это произошло, например, с улицей Татьяны Снежиной).
И вообще, в Новосибирске мало памятных мест и объектов, связанных с именами архитекторов, а если и есть, то отсутствует приписка «имени архитектора», что вызывает некоторую путаницу в сознании горожан: то ли эта улица имени писателя, то ли мореплавателя, то ли архитектора. При этом, скажем, имеющаяся площадь инженера Никитина возле театра «Глобус» у нас есть, а имя его же руководителя Гордеева отсутствует. Да что там площадь — в Новосибирске нет даже мемориальной таблички памяти Гордеева. И более того, потеряна могила Бориса Александровича — найдено лишь только примерное ее местонахождение. Оборвалась ниточка и с потомками Гордеева.

Яна ДОЛЯ,

«ЧЕСТНОЕ СЛОВО»

Ведомости № 61(1514) от 25.10.2016
Железнодорожный вокзал, дом с часами, здание правительства Новосибирской области, театр оперы и балета — творческое наследие архитектора Бориса Гордеева, доставшееся горожанам в наследство... Идеи конструктивистов опережали своё время, но пощадило ли время их самих?

Архитектор Борис Александрович Гордеев.

О нём впору писать киносценарий: недолгая жизнь Бориса Александровича Гордеева, 39 лет, оказалась насыщена событиями, а после ещё и мифологизирована. Его идеи, творческая мысль и технические решения выразились в облике многих зданий, возведённых в центре Новосибирска. Главные среди них — железнодорожный вокзал, здание правительства области, оперный театр и дом с часами. Однако при том, что Новосибирск активно пользуется наследием архитектора Гордеева, даже в профессиональных кругах о нём известно мало.

— Есть некое предвзятое отношение к Гордееву и в среде архитекторов. Быть может, потому, что Андрей Дмитриевич Крячков называл его одним из «случайных людей в архитектуре города». Оно и понятно, 50-летний профессор, общественный деятель Крячков и 25-летний соперник Гордеев, талантливый архитектор, со своим взглядом на современный город. Были и те, кто называл Гордеева «великим архитектором»… К тому же за ним закрепилось клеймо ссыльного, и эта информация кочует из источника в источник. Гордеев действительно работал на НКВД, был руководителем проектного бюро при строительном управлении ОГПУ. Но строить такие объекты ссыльному не доверили бы. У него была первая форма допуска, а это работа с документами под грифом «совершенно секретно», — рассказывает Вадим Капустин.

Архитектор и краевед Вадим Петрович Капустин.

Архитектор по профессии и краевед по призванию, Вадим Петрович начал собирать информацию о Гордееве всего четыре года назад, когда нужно было подготовить статью для «Календаря знаменательных дат» 2013 года — к 110-летию со дня рождения архитектора и 70-летию его смерти. И вот несколько месяцев назад в городской архив поступили три папки дел — документы, фотографии, письма. Чтобы раздобыть этот бесценный материал, Капустин три года вёл переговоры с семьёй, смог убедить их передать уникальные материалы о жизни архитектора именно в Новосибирск.

Родом Борис Гордеев из Новгорода, школу окончил в Москве, образование получал на инженерно-строительном факультете Московского высшего технического училища (МВТУ), окончил его в 1926 году на «отлично». В одной из папок, переданных в городской архив, есть характеристика профессора, лидера конструктивистов Виктора Александровича Веснина, где о Гордееве говорится как об «очень талантливом серьёзном и ценном работнике». Его дипломная работа была особо отмечена и оставлена в музее МВТУ, ему поручили проектирование нового здания училища, а в 1927 году работы Гордеева (ему всего-то 24 года!) в числе прочих направлены Особой комиссией от СССР на архитектурную выставку «Machine Age» («Век машин») в Нью-Йорк.

Документы семьи Гордеева и его коллег в Новосибирском городском архиве.

В Новосибирск Борис Гордеев приехал год спустя по приглашению Бориса Андреевича Коршунова, автора первого генплана Новосибирска. В активно строящемся городе его проекты отличаются оригинальностью и непохожестью на другие, в них хорошо читаются черты конструктивизма — лаконичность и функциональность. В соавторстве с другими архитекторами были созданы жилой дом на привокзальной площади, дом артистов на улице Романова, 35, дом медиков на улице Фрунзе, 8, жилой квартал «Кузбассугля», комплекс зданий «Динамо», наконец, дом с часами на Красном проспекте. Проект «дома-мечты», часы на башне которого появятся не сразу, по заказу Крайснабсбыта выполнила группа архитекторов в составе Бориса Гордеева и Сергея Тургенева, а также инженера Николая Никитина, будущего автора Останкинской башни.

«Архитектура — дело коллективное. Вот это сотрудничество, чем-то похожее на театральную студийность, отличало конструктивистов. Они горели общим делом — дать новому человеку новую архитектуру. Их идеи были устремлены в будущее, их технологии опередили время. Когда сегодня предлагается новое жильё с “французскими окнами”, или панорамным застеклением, речь идёт о технологиях, которые заложили ещё конструктивисты», — говорит Олег Викторович, президент Фонда по защите памятника архитектуры «Дом под часами».

Два крыла дома объединены центральной башней, оттого он похож на птицу из стекла и бетона: вместо сумрачных коридоров — стеклянные галереи, пронизанные светом, планировка квартир проста и логична. Дом с часами, по версии мирового общества DOCOMOMO, охраняющего памятники архитектуры, — одно из лучших авангардных творений архитектуры в мире. Но так уж случилось, что город, ставший в своё время площадкой для конструктивизма, не ценит своего наследия. Дом с часами вот уже несколько лет завис в тенетах непонимания: как памятнику регионального значения ему полагается капитальный ремонт, но бюрократические препоны мешают дому попасть в перечень первоочередных объектов.

Дом с часами, по версии DOCOMOMO, — одно из лучших авангардных творений архитектуры в мире.

В 2013 году к 120-летию Новосибирска была издана книга «Конструктивизм в архитектуре Новосибирска», рассказывающая о том, как в 20—30-е годы ХХ века формировалось историческое ядро и каким ценным наследием он обладает сегодня. Глобальное исследование конструктивизма в архитектуре Новосибирска провёл Иван Невзгодин, кандидат архитектуры, профессор Делфтского технологического университета (Нидерланды), член правления Международного общества историков градостроительства, член комитета Ассоциации историков европейской архитектуры, выпускник НГАХА. Нынешней осенью увидело свет второе издание книги. Французский историк архитектуры, искусствовед, куратор, профессор Сорбонны и Нью-Йоркского университета Жан-Луи Коэн пишет в предисловии: «Долгое время городской пейзаж Новосибирска оставался неизвестным миру, и значительное количество зданий, построенных в первые два десятилетия после установления советской власти, не были представлены во всей своей масштабности. Иван Невзгодин… показывает Новосибирск того времени как сложную архитектурную арену. Столица Сибири — это экспериментальный полигон, где довольно известные архитекторы Москвы и Ленинграда демонстрировали своё творчество».

Считается, что архитектором Дома Советов, как первоначально называлось здание облисполкома, где сейчас располагается правительство Новосибирской области, был А. Д. Крячков.

Однако мало кто знает, что свой внешний вид, хорошо знакомый нам сегодня, здание получило благодаря Гордееву и Тургеневу. Об этом воспоминал архитектор Константин Леонов в статье, опубликованной в 1983 году в газете «Советская Сибирь»: «Эскизный проект профессора А. Д. Крячкова был по планировочной части чётким и рациональным, с хорошими пропорциями помещений. Однако фасады сухи и невыразительны… Защищая перед Андреем Дмитриевичем вариант архитектурного решения фасадов, Б. А. Гордеев говорил: “Так будет хорошо”, тактично не подчёркивая, что будет лучше, хотя действительно было лучше, современнее…».

Известно, что проектирование и строительство железнодорожного вокзала Новосибирска было сложным и трудоёмким, проводился целый ряд конкурсов, но они не давали должного эффекта. Тогда дело поручили Борису Гордееву. Он изучил функциональную структуру вокзала, пассажирские и транспортные потоки, учёл замечания. Над окончательным вариантом проекта работал творческий коллектив под руководством Гордеева, в который входили С. П. Тургенев, Б. А. Биткин, А. И. Лоскутов, Б. П. Савельев и другие.

Четыре года отдал Борис Гордеев строительству театра оперы и балета. По первоначальному проекту Гринберга — Киренского, Дом науки и культуры (ДНК), как он тогда назывался, состоял из шести соединённых переходами корпусов, но реализована была лишь театральная часть комплекса. К проектированию подключились Т. Я. Бардт и М. И. Курилко, над строящимся зданием уже поднимался уникальный купол, но в 1933-м конструктивистские формы Дома культуры и науки подвергли критике. Был объявлен конкурс на внешнее оформление сооружения, в двух его этапах участвовала большая группа архитекторов, победил проект Гордеева, с присуждением ему первой премии. Так с 1935 года началась перестройка возведённого здания, а двумя годами позже макет здания Новосибирского театра оперы и балета был удостоен Гран-при на Всемирной выставке искусства и техники в Париже.

Здесь и далее: иллюстрации к неопубликованной книге К. Леонова "Жизнь, отданная городу" (хранится в фондах Государственного архива Новосибирской области)

Таким здание Новосибирского театра оперы и балета мы знаем благодаря проекту авторского коллектива архитектора Бориса Гордеева.

В возрасте 32 лет, в 1935 году, Борис Гордеев серьёзно заболел — туберкулёз, ещё три года он трудится главным архитектором на строительстве театра, а 1938 году увольняется в связи с инвалидностью и уезжает в Москву на лечение в туберкулёзный институт. Ближайшие два года он работает в Мосгорстройпроекте, разрабатывая «вопросы, связанные с сибирской тематикой», а в 1941 году командирован в Красноярск на новое крупное строительство. Ещё через два года он вернётся в Новосибирск. Тяжелобольного Гордеева привезут в Московский туберкулёзный институт, эвакуированный в наш город. Но спасти его уже не удастся. Борис Александрович Гордеев умер 7 мая 1943 года в возрасте 39 лет и был захоронен на Заельцовском кладбище Новосибирска.

Получить подлинные материалы о жизни этого человека — всё равно, что найти клад, уверяет Олег Викторович: «У меня руки тряслись, когда я их листал». Папки с документами в городском архиве пока не доступны исследователям. Возможность познакомиться с ними появится лишь после того, как документы будут оформлены по всем правилам архивного дела.

«Для нас эти материалы, конечно, бесценное богатство. Учитывая масштаб личности Бориса Гордеева и то, что до этого о нём в наших фондах было всего две строчки», — говорит замдиректора Новосибирского городского архива Наталья Скорнякова. Речь идёт не только о личной истории архитектора Гордеева, в этих папках собраны документы его коллег, друзей и родственников. Документы сохранились ещё и потому, что их семьи держались вместе. Сергей Тургенев был женат на сестре Гордеева, есть письмо, в котором Борис Александрович уговаривает зятя приехать в Новосибирск, объясняя тем, что здесь «работы очень много» и «специалистов не хватает». Друг семьи и коллега Николай Михайлович Фукин впоследствии стал вторым мужем Веры Николаевны Гордеевой. А разыскать потомков архитектора Вадиму Капустину помогла дочь архитектора Валентина Александровича Добролюбова, работавшего с Гордеевым, Лариса Валентиновна Добролюбова.

— Когда похоронили Гордеева, Николай Михайлович Фукин, работавший также на театре, попросил, чтобы строители обустроили могилу: была сделана характерная ограда, установлен большой гранитный валун со строительства оперного. Через несколько дней умер хозяин дома, в котором жили Гордеевы, Василий Печура, и его похоронили в той же ограде, поставив камень поменьше. На Заельцовском кладбище таких камней было всего два. Благодаря этому много лет спустя и удалось обнаружить заброшенную могилу. Вера Николаевна приезжала в Новосибирск в 71-м году, но она не нашла тогда могилы мужа. В конце 1970-х годов на этом квартале стали делать захоронения поверх старых. И сейчас на том самом месте, где был похоронен архитектор, находится семейное захоронение других людей, — говорит Вадим Капустин. — В 2018 году исполнится 115 лет со дня рождения и 75 лет со дня смерти Бориса Александровича Гордеева. Самое время сделать что-то для увековечения памяти этого человека. Поставить памятный знак в начале аллеи на кладбище, установить мемориальную доску на дом с часами. Вот я и баламучу всех, выступил с этими предложениями на художественном совете мэрии во главе с Александром Юрьевичем Ложкиным.

Судьба Гордеева перекликается с судьбой его творений. Архитектурное наследие эпохи конструктивизма сегодня остро нуждается в реставрации. Чтобы удерживать культурное пространство полуторамиллионного города, нужно особенно ценить историческое наследие, которое у нас есть, считает Татьяна Тайченачева, один из инициаторов проекта, реализовавшего издание книги «Конструктивизм в архитектуре Новосибирска», архитектор, директор НФ «ЕА-Сити», член общественного совета при Управлении по государственной охране объектов культурного наследия Новосибирской области.

— Новосибирск в этом плане обладает самым большим потенциалом. Несмотря на то что город ещё очень молод, у нас существует архитектура, которой можно по-настоящему гордиться. На мой взгляд, очень важно пробудить у широкой общественности интерес к авангардному наследию Новосибирска и других сибирских городов, показать сибирякам всю красоту русского авангарда, а нам, новосибирцам, важно осознавать, что Москва и Санкт-Петербург — не единственные центры авангардной архитектуры в России, — говорит Татьяна Тайченачева.

Мы лишь прикоснулись к истории конструктивизма и тех людей, которые были одержимы его идеями. Стоит однажды пройтись по улицам, где стоят дома конструктивистов, чтобы увидеть этот особый пласт, тот самый бесценный клад, что достался нам в наследство.

Марина ШАБАНОВА
Фото Валерия ПАНОВА