Дом под часами. Прогулка по мечте

Поделиться… Дата: 30 Май 2014. Категория: Публикации
lid m«По несчастью или к счастью,
Истина проста.
Никогда не возвращайся в прежние места.
Даже если пепелище выглядит вполне,
Не найти того, что ищем...»

Г. Шпаликов

Я выросла на проспекте Дзержинского – тогдашней окраине Новосибирска. На остановке, носящей красноречивое название «Поселковая». В Советском Союзе.

Выросла при системе, когда жизненные блага нельзя было просто купить. Можно было только заслужить. Наша семья инженера и конструктора имела «Жигули», а на зеленой «ГАЗ – 24» с блестящим оленем на капоте ездил директор Чкаловского завода Ванаг. И это было справедливо и правильно.

И жили мы не в центре. А вот в центре жили совсем другие люди и в других домах.

Впрочем и в центр Новосибирска мы выбирались не часто. В основном на ноябрьскую и первомайскую демонстрацию. Там я его и увидела. «Дом под часами».

Построенный в начале 30-х годов, образец архитектуры конструктивизма. Новый дом для новых советских людей. Первый и единственный дом такого типа во всей азиатской части страны. Памятник архитектуры и эпохи. Строгий, манящий и недоступный.

Я увидела его, и полюбила навсегда. Под этими часами я назначала свидания в студенческие годы.

И, нет. Я никогда не была внутри этого дома. Не было у меня знакомых такого недосягаемого уровня.

Прошли десятилетия, прежде, чем мне довелось увидеть изнанку своей мечты. И я сразу поняла - в доме беда. Его обобрали, обокрали и унизили. У дома мечты украли все: окна, крышу, двор, землю... Но пока не сумели украсть последнего - надежды на второе рождение.

Со времени капитального многомиллионного ремонта не прошло и пяти лет. И вот: вход в подъезд дома-мечты. Некогда роскошная лестница.

Вот так, проламывая ребра, в тело дома воткнули «современный» лифт. Раньше лифт здесь был совсем иной. Один из первых в Новосибирске. Добротный, погрохатывающий лифтовой шахтой, с двойными дверями. Решетчатыми, для безопасности и деревянными. Для комфорта. Был даже лифтер. И поездка на лифте с посадкой и высадкой напоминала маленькое путешествие. Оттого и отношение к лифту было почтительно-уважительное. Но затем в подъезд пришла разруха. Та самая, которая не старуха с клюкой, а которая в головах.

А вот собственно и сам отремонтированный подъезд памятника архитектуры.

Сгоревший потолок в подъезде. Вообще-то пожар был еще до капитального ремонта. Но побелить потолок никто не удосужился. А зачем? Вдруг снова загорится? Тем более, что все предпосылки к этому есть.

Пучки кое-как скрученных проводов тянутся по всем этажам. Складывается впечатление, что легендарный Дом под часами, это некая сакральная территория, свободная от контроля Госпожнадзора. Либо тут имеют место быть некие особые отношения пожарного инспектора и Управляющей компании «Уют». Тема интересная. Требующая особого рассмотрения.

Уникальный коридор-галерея, из которой по задумке архитектора открываются двери в квартиры. Со временем пол в галерее потрескался. Во время ремонта сверху просто плеснули новый слой и мазнули краской. И он тут же растрескался снова. А разве могло быть иначе? Что наклали, то и получили.

Из этих галерейных окон должен был открываться роскошный вид на растущий быстрее всех в мире СибЧикаго, новый город для новых людей. И вот пришли эти новые люди. И старые, но надежные рамы из сибирской лиственницы заменили дешевым пластиком. Вероятно менять было необходимо, но на что? Ведь умная лиственница вела себя сообразно изменениям погоды. А глупый пластик такой способностью не обладает. К тому же экономные (в плохом смысле этого слова) ремонтники в пластиковые рамы вставили не стеклопакеты, а обычное стекло. В результате на этих стеклах образуется конденсат и стекает на холодный бетон. И зимой на полу в галерее образуется каток (опять же в плохом смысле этого слова). А на этот катковый лед из щелей в пластике зимой наметает снежок, который и лежит аккуратными кучками вдоль всего коридора. Говорить о дожде и ветре в данном контексте и вовсе без надобности. Все это есть в избытке. На всех этажах. И каждый, таким образом, по прихоти ремонтников топит нижних соседей.

Да, чуть не забыла. С новыми окнами выход на пожарную лестницу оказался замурован. В прямом смысле слова. Новые окна закупорены наглухо. В старых рамах в этих местах были предусмотрены распашные окна, чтобы с каждого этажа в случае чего можно было выбраться на пожарную лестницу. Причем окно распахивалось «по ходу эвакуации».

Впрочем, чтобы не сгореть в огне, заботливыми ремонтниками был предусмотрен альтернативный вариант. Можно выбросится в окно. Рвануть раму « на себя», и вниз. Без лишних так сказать мучений. Поскольку лестница и окно находятся в разных местах, и физически никак не стыкуются.

Вот она – «Лестница в небо». Причем не важно, в какую сторону двигаться. Сверху тупик, снизу обрыв. Я же говорю, тут у управляющей компании какие-то особые отношения с пожарниками...

В советское время в приличных домах деревянные рамы шкурили, полировали и красили по-новой. Сносу им не было. В новую эпоху пластика и всепобеждающей халтуры по окнам памятника архитектуры просто махнули кистью. Да и сойдет.

Так-сяк покрытая крыша постоянно течет. Спасает только положенный еще в советское время, при предыдущем капремонте в 1969 году полуметровый слой утеплителя, где вода собственно и задерживается. Но не вся. Часть-таки протекает, и потолок валится вниз. Без предупреждения.

Вот такая она – изнанка мечты ... Просто картинка для учебника ремонтника с названием «Как из памятника сделать барак».

Ну бросаться из окна от увиденного я не стала, но внимательный взгляд в окно кинула. Хотелось осмотреть двор дома мечты. Но вот двора-то внизу и не было. Не осталось. При взгляде на частную клинику и дом по Свердлова 13, немедленно вспомнилось школьно-хрестоматийное. «Для нас, людей был черный ход, а ход парадный - для господ».

Изначально, на месте клиники стояло небольшое здание. На его месте так же обещали построить небольшую двухэтажку. Однако по сложившейся в Новосибирске традиции, два этажа волшебным образом превратились в пять. И двор клиники должен был не лезть вплотную к Дому под часами, а располагаться «с тыла» этого здания. Но грех же было упускать такой в прямом и переносном смысле «кусок». И на этом дворовом месте, конечно же выросла высоточка. Вот она, скромно прячется за клиникой.

В ней живут не абы кто! По местной дворовой легенде в этой нуворишской девятиэтажке всего 16 квартир. А автомобилей намного больше. И вот, чуткие хозяева домик огородили. Для сохранности авто и комфорта детей. Собственных. То, что у других вовсе не осталось двора, не их проблема.

Справа, на остатках бывшего двора еще кипит работа. Офисный центр заканчивает отделку. Скоро заедут. В прямом смысле – на множестве авто, которые парковать можно уже только вешая их на стены. А посередочке как-то притулился скромный (но новый и краснокирпичный) домик. Такое впечатление, что его в растащенном на куски двора Дома под часами кто-то построил на сдачу, если не на откатик.

Но оставим на время останки былого двора. Посмотрим на другую сторону. На Красный, то есть «красивый», так сказать, проспект. И что мы видим из окон памятника архитектуры? Прямо перед нами, как символ новой эпохи синеет знаменитая Новосибирская «распальцовка», и невозможной красоты зеленые купола. Когда Дом под часами через несколько лет развалится... Или еще раньше удачно сгорит от замыкания в пучковатой проводке... На освободившемся участке наверняка воздвигнут что-нибудь столь же впечатляющее.

Ну, а в памятнике архитектуры тем временем осыпаются балконы. Их подмазывают, но хватает ненадолго. И ведь правительство области совсем рядом. Казалось бы, только протяни с разваливающегося балкона руку ... И казалось бы, есть к кому протянуть, ведь Красный проспект 18 – тоже памятник архитектуры.

Вот только в Доме под часами квартируют простые люди. Годящиеся лишь на то, чтобы отобрать у них двор под лоснящийся от денег точечный захват. Ну и собрать с них деньги на вот такой разрушающий дом капитальный ремонт. Когда пожилую старшую по дому спросили: зачем она подписала ремонтникам акты приемки... Она растерянно взглянула через очки и ответила: «А как же? Ведь мне сказали, что иначе рабочие люди не получат зарплаты, и им не на что будет кормить их семьи». Такие вот живые осколки ушедшей советской эпохи, переживающие за счастье рабочих людей живут в памятнике эпохи, Доме под часами.

А в памятнике на Красном проспекте 18 не живут, а заседают. Чиновники. И им деньги нужней. На свой ремонт. Сейчас в здании Правительства ведут ремонт зала заседаний. Стоимость – более 90 миллионов рублей. Каждое кресло в этом зале на тендере стоило более 50 тысяч. На более дешевых креслах заседать там неприлично. Так что один памятник эпохи протянутую руку другого увидит вряд ли.

Элеонора Соломенникова

«На чердаке гасили бомбы»

29.01.2015 Фоторепортаж из знаменитого новосибирского дома — хранитель времени рассказал о тайне происхождения часов на башне, а жители вспомнили, как стреляли в подвале

«Дом с часами» на Красном проспекте — одно из самых известных и красивых зданий в Новосибирске. Его воздушные галереи печатали на открытках, а во дворе работал фонтан. Теперь одно из лучших зданий архитектуры конструктивизма оказалось запущенным. На его придомовой территории выросли сразу несколько точечных зданий, а само оно даже после капремонта напоминает призрак. Корреспонденты НГС.НЕДВИЖИМОСТЬ прогулялись по галереям, поговорили с часовщиком и побывали в гостях у жильцов, которые рассказали, как учились гасить бомбы на чердаке, и вспомнили манящий запах колбасы в магазине, где сейчас торгуют итальянскими костюмами по 100 тысяч.

Справка: «Дом с часами» — одно из лучших сооружений архитектуры конструктивизма в Новосибирске, которое отличает строгость, геометричность и лаконичность форм. Спроектирован архитекторами Борисом Гордеевым и Сергеем Тургеневым по заказу Крайснабсбыта. В создании конструкций здания принимал участие инженер Николай Никитин, автор Останкинской телебашни. Дом по адресу Красный пр., 11 построен в 1931–1934 годах. Несколько лет назад мировое общество DOCOMOMO, охраняющее памятники архитектуры, признало «Дом с часами» одним из 800 лучших авангардных творений архитектуры в мире.

За часами на знаменитом доме более 30 лет следит живущий неподалеку инженер Анатолий Ольшановский. Хранитель времени поднимается на чердак и поднимает гирю весом 120–150 кг на лебедке, которая потом 8 дней опускается вниз. По сути, это гигантский круглый будильник. Подводить стрелки приходится 2 раза в неделю — ход часов сбивается от перемены погоды.

По легенде, часы вывезли из Германии, но Анатолий Ольшановский уверен, что их изготовили на заводе «Труд» — записи об этом он видел в документации с чертежами. С такой персиковой расцветкой и белой подводкой балконов дом помнят только старожилы, в свое время в нем воплотились мечты конструктивистов о доме-коммуне. Возле него назначали встречи и свидания и ходили в гастроном на 1-м этаже.

Как описывает архитектор Игорь Поповский, во времена застоя возникла идея о том, что здания конструктивизма должны быть серого цвета, по виду фактуры — бетона, как у лидера французского модернизма Ле Корбюзье: «Эксперты объясняли, что на Новосибирск дуют пыльные ветра с кулундинских степей, поэтому лучше сразу сдаться и весь Новосибирск окрасить в серый. На самом же деле кризис 70-х не позволял красить фасады раз в 5 лет».

«У нас был изумительный магазин внизу — гастроном. Вы знаете, это было чудо, а не гастроном! Заходишь, а там такой аромат колбасы вареной! Я до сих пор его помню», — вспоминает живущая в доме с 1938 года Валентина Ломоносова. Теперь на его месте открылся бутик итальянских костюмов Canali со средним чеком 100 тыс. руб. На 2-м этаже работали сотрудники института «Сибгипрогормаш», которым давали комнаты в доме.

Жители памятника архитектуры входят в свой подъезд под вывеской секс-шопа. По словам Валентины Соловьевой, во время войны на месте секс-шопа держали топливо, которым топили печи. Сейчас в сером здании «Дома с часами» притаились Следственное управление, Горзеленхоз и Росздравнадзор. Всего в доме 58 квартир. Комнаты продают за 950 тыс. руб., «двушки» 53 кв. м стоят от 3,4 млн руб., за 90 кв. м просят 6,3 млн.

Жильцы 2,5 года боролись с УК «Уют», чтобы дом отдали под управление ТСЖ. Первым делом ТСЖ осушило подвал, установило автоматические ворота на въезд и начало чистить снег. Как рассказал президент Фонда по защите памятника архитектуры «Дом под часами» Олег Викторович, в 2008 году по федеральной программе дому сделали ремонт на 9 млн руб. — отремонтировали крышу так, что она течет, и сделали остекление галерей, поставив дешевое стекло и изменив оконный ритм.

Квартиры в доме выходят в знаменитые галереи, которые позволили сэкономить — иметь на весь дом всего один лифт, — и удачно решили инсоляцию жилья. Несмотря на недавний ремонт остекления, из окон дует, намерзает изморозь. «И когда солнце, все сползает и превращается в каток, — описывает Олег Викторович. — Когда дождь идет, у нас лужи».

Архитекторы задумали в прихожих окна, выходившие в галереи, поэтому проходящий мимо мог заглянуть в квартиру. У советского человека не должно было быть никаких секретов от соседей.

В санузлах тоже встречаются окна. Как рассказал Олег Викторович, там, где сейчас находится следственный отдел, была столовая, куда служащие ходили на завтрак, а детей они отдавали в детский комбинат на 1-м этаже.

«Мне нравится, что здесь все в шаговой доступности», — говорит живущий в квартире на 7-м этаже, непосредственно под часами, Александр Москалев. Бывший владелец этой квартиры планировал открыть японский ресторан с выходом на террасу на крыше дома, но ему не дали жители.

Папу Валентины Ломоносовой — Василия Безрядина — пригласили в Новосибирск работать редактором газеты «Большевистская смена», и они переехали: «Нас поразил наш дом, эти галереи. В городе это был самый красивый дом. Выпускались серии открыток о Новосибирске, и наш дом всегда был на этих открытках как самый красивый. Просто поразительно, как он потерял лицо в настоящее время, как испортили наш дом».

Как вспоминает Валентина Ломоносова, людям давали жилье комнатами, и до сих пор многие квартиры в доме коммунальные. Среди известных людей здесь жили заслуженный архитектор РФ Сергей Баландин; профессор Иосиф Эйнгорн, внесший большой вклад в развитие высшего образования в Сибири; командир 3-й батареи 14-го противотанкового дивизиона старший лейтенант Сергей Загайнов, удостоенный ордена Суворова III степени. Сейчас здесь живет известный художник Александр Беляев.

Во время войны по этой лестнице жители поднимались на чердак, где учились гасить бомбы. «Там лежали муляжи, и мы пытались их гасить, — рассказывает Валентина Ломоносова. — Внизу, в подвале, был тир. Мы там учились стрелять и потом сдавали на значок «Ворошиловский стрелок».

Отец Лидии Алексеевны — Алексей Могилевский — был директором института «Сибгипрогормаш», изобретателем, лауреатом Сталинской премии. «Умер он в Донецке, тогда город назывался Сталино. Папа выходил из шахты, где испытывался его комбайн, и у него случился инфаркт. Шахтеры из Сталино собрали деньги на цинковый гроб и оплатили самолет. Заводчане его до [нынешней] «Гагаринской» несли на руках, — вспоминает Лидия Алексеевна. — Мой брат Михаил тоже интересный человек, работал директором физматшколы и в Институте гидродинамики, написал книгу «Научный метод Леонардо да Винчи». Потом он уехал к сыну в Америку, который большой начальник в «Микрософте».

«Наш двор — это было что-то необыкновенное. В середине стоял красивый фонтан. И мы там малышами бегали. Мой папа устраивал каток, а летом мы играли в волейбол. Слева была эстрада, и мы там читали стихи и пели песни», — говорит Валентина Ломоносова. Сейчас двор изуродован точечной застройкой — Корней Гиберт построил 9-этажный жилой дом, 5-этажную клинику и начинал строить БЦ «Мост».

По словам Олега Викторовича, соседние стройки повлияли на дом. Это хорошо заметно по заваливающейся галерее и трещинам: «Я комиссии приводил, и все говорят — да нет тут подвижки здания. Не надо быть специалистом, чтобы понимать: когда идет трещина — это просадка здания. За полгода маячки показали 5 см. Запрещено строить здания ближе 25 м к памятнику архитектуры. У нас по факту 2,7 м до бизнес-центра».

Олег Викторович хочет создать единое дворовое пространство своего дома и нескольких соседних зданий и даже сделал за свой счет план благоустройства. Он надеется, что власти и богатые компании, которые владеют соседними зданиями, пойдут навстречу, и тогда во дворе снова появятся лавочки и деревья.

Но пока власти Новосибирска не выделяют средства на ремонт дома. Зато ремонтируют в здании областного правительства помещения для министерства строительства. На время «реконструкции» оно решило переехать в бизнес-центр «Мост», который воткнули вплотную к «Дому с часами».

Елена Гурьянова
Фото Анны Золотовой, фото 2 — архивное

85-летний коллекционер мечтает настроить самые знаменитые часы нашего города.

Часов в доме Дмитрия Ковешникова не пересчитать: немецкие массивные с боем, отечественные ходики, положившие начало часам в России, смешные домики с выскакивающими кукушками, точнейшие часовые приборы для самолётов и кораблей, будильники всех существовавших когда-то в СССР марок, огромное количество наручных часов. От них отказываются люди, их вытесняют современные гаджеты, а он приносит их к себе домой, моет, разбирает, чистит внутренности, а затем возвращает к жизни, даже если остались одни лишь часовые внутренности. Устройство разных механизмов Дмитрий Иосифович знает до такой степени, что по одному лишь тиканью способен поставить точный диагноз.

А началось всё с тоненькой брошюры «Юный часовщик» в далёком 1975 году. Или, может быть, ещё раньше, в армии, когда в один из увольнительных дней в приграничной с Монголией Кяхте купил он свои первые часы «Звезда».

Хотя страсть к часам была у него ещё с детства, выпавшего на войну. Тринадцатилетним подростком с 1942 года стоял он у револьверного станка, точил втулки тысячами и после двенадцати часов работы спешил домой. Добраться от чкаловского завода до Закаменки можно было только на трамвае № 2, который ходил редко, так что частенько приходилось идти пешком, на сон оставалось часа четыре, и снова на завод. Диме Ковешникову отчаянно не хватало часов в сутках, чтобы выспаться, а он заглядывался на главные в городе часы — на построенном в 30-х годах доме, и мечтал побывать на заветном чердаке.

Часы не стали его профессией. Больше сорока лет Дмитрий Иосифович строил самолёты. В 1944-м поступил в авиационный техникум, в 1948-м вернулся на завод, работал, продвигаясь по карьерной лестнице, технологом, начальником техбюро, заместителем начальника цеха, начальником цеха. И вот когда наступила пенсия, в 1989-м, он решительно, не задумываясь, забрал трудовую, и с чистой совестью человека, исполнившего долг перед государством, занялся любимым делом. Коллекцию свою собирал разными путями: чинил часы знакомым, взамен ему приносили завалявшиеся «по углам» экземпляры, реанимировал всё, что попадалось в руки. Зная его интерес, ему несли и продолжают нести часы. Когда в Новосибирске несколько лет назад открылся музей города, Дмитрий Иосифович Ковешников передал в него часть своей коллекции — безвозмездно. Денег он принципиально не берёт.

Уже и детская мечта реализована: с помощью хранителя музея Новосибирска Евгения Антропова хранитель времени Дмитрий Иосифович Ковешников побывал на чердаке знаменитого Дома с часами. И с тех пор дружит со смотрителем часов, бывает на чердаке регулярно. И с новой силой мечтает  — теперь уже навести порядок с часами, которые с Красного проспекта показывают одно время, а с Коммунистической — другое. Целый год он «воюет» с мэрией, чтобы начать работу по восстановлению часов.

— Пора посмотреть часовой механизм, — говорит Дмитрий Иосифович,  — если оставить всё на самотёк, часы совсем остановятся. Кроме того, можно будет, наконец, установить и изготовителя часов. Кто-то говорит, что они немецкие, а я так считаю, что их могли сделать или в Нижнем Тагиле, или в Енисейске. Главное  — найти клеймо, и всё станет ясно.

Марина ШАБАНОВА

Фото Валерия ПАНОВА