85 лет назад власти Новониколаевска в мирное время вынуждены были ввести военное положение.
Это первый и единственный случай в истории нашего города, когда у нас было введено военное положение. Казалось бы, все позади: Февральская, Октябрьская революции и даже Гражданская война… И вот после всех этих катаклизмов в 1921–1922 годах в Новониколаевске началось такое, что мирным путем справиться уже не удалось.
Просто так всех не поймать
Сыграло роль местоположение нашего города, то, что он находился на перекрестке путей, являясь крупным транспортным узлом. В те годы через него проезжали и проходили толпы голодных, нищих спецпереселенцев, беженцев, уголовников. Сбежавшие из лагерей выбирали Новониколаевск местом, где можно было легче всего затеряться среди горожан. Поэтому неудивительно, что в конце 1921 — начале 1922 года преступность в нашем городе приняла небывалые размеры. По ее росту Новониколаевск среди крупных промышленных центров занимал первое место. Город потонул в вооруженных грабежах, кражах со взломом, убийствах. Больше всего страдали Ипподромский район, что ближе к базару, и Вокзальный. Не забывали преступники и центральные улицы города.
Работники уголовного розыска старались изо всех сил, но раскрыть все кражи и выловить всех преступников было просто невозможно. За одни сутки (чаще всего ночью) по городу совершалось 12–20 краж.
При каталажной камере губрозыска ежедневно содержалось 40–50 человек. Время от времени уголовный розыск публиковал сведения об «уголовщине Новониколаевска» на страницах местных газет. Например, за период с 15 февраля по 15 марта было совершено четыре вооруженных грабежа, убытки от которых составили 900 млн рублей. Простых краж насчитывалось 285 на сумму 6 млрд 763 млн рублей. Милиции удалось раскрыть три ограбления и вернуть имущество на сумму 800 млн рублей. При простых кражах потерпевшим гражданам угрозыск вернул вещи с 1 по 15 марта на сумму 1 млрд 436 млн 950 тыс. рублей.
За месяц было арестовано за кражи 225 человек, произведено 95 обысков, обнаружено и отобрано у грабителей шесть наганов, одна винтовка и три поддельных печати.
Несмотря на все предпринятые усилия, угрозыск считал, что «организованной уголовщине надо противопоставить нечто большее, что могло бы бороться с возрастающей цифрой преступлений».
На особом положении
Такой мерой стало введение военного положения. Это решение приняли Сибревком и реввоенкомат войск Сибири по согласованию с Президиумом ВЦИК.
«Приказ
Войскам Новониколаевского гарнизона
22 марта 1922 г. N 33, г. Новониколаевск
§ 1
Ввиду развивающегося в г. Н-Н и его окрестностях уголовного бандитизма (дерзкие грабежи, убийства и конокрадство) на основании приказа Помощника Главнокомандующего всеми вооруженными силами Республики по Сибири N 36/31 г. Н-Н и его окрестности радиусом на 25 верстах с 6 ч. утра 23 марта с. г. объявляются на военном положении…»
И далее: «После 24 часов хождение по городу воспрещается…
Начальникам войсковых частей, управлений, учреждений и заведений, а равно и гражданских учреждений, сотрудники которых нуждаются по роду службы в разрешении свободного хождения по улицам после 24 часов. Немедленно представить коменданту города списки на предмет получения пропусков. Списки должны быть подписаны начальником и комиссаром… Администрации театров, цирка, организаторам всякого рода собраний, сходок, вечеров и проч. Заканчивать представления и собрания не позже 23 1/4 часов… Организаторам всякого рода собраний, сходок, вечеров и проч. Предварительно испрашивать мое разрешение, для чего не позднее чем за 48 часов до собрания представлять коменданту города программу собрания, сходки, вечера и сообщать фамилии ответственных распорядителей…»
Коменданту города приказывалось установить патрулирование по городу, чтобы«не допускать грабежей, насилия и убийств;
прекращать разрешенные собрания, всякого рода вечеринки и пьянство;
всех проходящих и проезжающих по улицам после 24 часов останавливать, спрашивать пропуск и удостоверение личности. Не предъявивших такового задерживать и направлять в комендатуру независимо от занимаемого ими служебного положения…
Начальник гарнизона губвоенком Беликов
Адъютант Мих. Куринов».
Против оказывающих вооруженное сопротивление при задержании и при попытке к бегству патрулям разрешалось применять оружие.
Однако, по словам начальника губернской милиции, «объявление Новониколаевска на военном положении как мера борьбы с бандитизмом и прочей уголовщиной на численности уголовных преступлений не сказалось». Отменили военное положение лишь 14 апреля.
Место разбоя — везде
Больше всего грабители «любили» обчищать склады, магазины, амбары, забирая продукты и мануфактуру. Со склада Сибдальвнешторга было унесено товаров на сумму 1980 рублей в золотой валюте. На склад губсоюза бандиты-рецидивисты совершили вооруженное нападение еще 25 февраля. Сотрудникам губрозыска удалось задержать их 11 марта. При обыске у бандитов отобрали три нагана с пулями и часть украденных вещей на сумму около 600 млн рублей.
Местом разбоя была и железная дорога. Однажды инструктор отдела охраны грузов, чернорабочий и вор-рецидивист украли из вагонов на станции Новониколаевск до 70 пудов мануфактуры.
Более интересный случай произошел с поездом N 21, когда преступники прорубили на ходу крышу багажного вагона и стали по сторонам дороги выкидывать вещи. Несмотря на сигнал об остановке, поезд двигался еще пять верст. Только потом стали собирать разбросанные товары.
Каждый день горожане подавали в милицию заявления о кражах их личного имущества.
«Злоумышленники взломали крышу дома, замки сундуков и похитили вещи на 79 млн р.». Другому гражданину не повезло в Московских банях. Пока он мылся, у него украли вещи и белье на 55 с лишним миллионов рублей. Преступники знали, у кого воровать. Хорошо поживились они в доме начальника Новониколаевского госполитуправления. Еще лучше у уполномоченного контрагентства Сибдальвнешторга и Сибторга гражданина Лившица: взломав окно, они «умыкнули» вещей уже не на миллионы, а на два миллиарда рублей. Все это происходило во время действия приказа о военном положении.
Газеты в то время каждый день печатали сводки уголовного характера.
Под заголовком «Не люди, а звери» читателям газеты рассказывалось, что 2 апреля «неизвестные злоумышленники посредством взлома замка украли из амбара Дома матери и ребенка последний запас сливочного масла в количестве двух пудов 10 фунтов».
Только за первые четыре дня апреля в Новониколаевске была зарегистрирована 21 кража на общую сумму 467 млн рублей.
В городе участились случаи убийства с целью завладения имуществом. Люди боялись выходить на улицу. Страшная трагедия произошла на улице Пушкина. Вернувшись домой с работы в десять часов вечера, женщина вначале увидела открытыми настежь двери. В доме царил страшный беспорядок. Посреди комнаты в луже крови лежал ее муж, кладовщик военного склада. Рядом с ним труп женщины с почти отрубленной головой. На кровати труп хозяина квартиры, торговца мукой. Следствие выяснило, что в грабеже участвовало семь человек во главе с хромым сапожником, которому раньше помогали убитые.
Убийства на дорогах
Систематические убийства с целью грабежа наблюдались за чертой города. Грабители нападали на везущих хлеб крестьян, убивали их, а хлеб забирали себе. С наступлением весны и оттепели в снегу часто обнаруживались трупы убитых.
Газета писала: «На берегу Оби, верстах в двух от города, на проезжей дороге случайно были найдены чьи-то извозчичьи сани, а в них шапка, возле саней дуга и окровавленные тряпки». Следствие установило, что все это принадлежало убитому извозчику, которого наняли два красноармейца. Перед судом предстал 18-летний юноша по фамилии Шатров.
Он рассказал, что извозчика выстрелом в спину убил из его винтовки не он, а его товарищ. Труп они закопали в снегу, предварительно сняв с убитого валенки, тулуп и забрав всю его дневную выручку.
Суд, «руководствуясь революционной совестью«, приговорил Шатрова, виновного в убийстве неизвестного ему извозчика в ночь с 26 на 27 декабря 1921 года, к высшей мере наказания.
Виновен. Расстрелять!
Чтобы как можно больше навести страха на преступников, в период действия приказа о военном положении в городе часто проводились открытые судебные заседания.
Массу народа привлекло разбирательство по делу бывшего командира батальона войск ВЧК Шведова, его жены, помощника и трех подчиненных красноармейцев. Они обвинялись в том, что, состоя в рядах Красной армии, неоднократно совершали кражи, подлоги и вооруженные ограбления.
Особенной чертой бандитизма «по-новониколаевски» было ограбление под видом обыска и конфискации имущества якобы агентами уголовного розыска. Под маской начальника или представителя ВЧК преступники «на законном основании, без пролития единой капли крови» забирали чужое добро и даже при этом давали расписку.
Но органы правосудия в те апрельские дни 1922 года слушали дело, когда в ограблении участвовал настоящий милиционер. Потерпевший рассказывал: «Входят, значит, эти самые агенты, — показывает потерпевший, — и начинают забирать мои вещи… Взяли одежду, самовар никелированный, пару серебряных позолоченных подстаканников, такие же часы, ложки и одно золотое обручальное кольцо… Выдали мне расписку и преспокойно удалились, сказав на прощанье, что все эти вещи будут возвращены после. Проходит неделя, другая, а вещей все нет. Тут только я и спохватился, что стал жертвой бандитов, и заявил властям».
Милиционер признал себя виновным в том, что присвоил себе те вещи, которые ему были нужны для покупки муки.
Приговор Ревтрибунала гласил: «Виновен в вооруженном ограблении. Расстрелять! Приговор привести в исполнение через 48 часов».
Охраняй себя сам
Во всех милицейских учреждениях города насчитывалось до 450 милиционеров. Помимо введения военного положения, решили улучшать личный состав сотрудников милиции и их материальное положение. Премии стали выдавать и простым гражданам, если они раскрывали хищение и ловили вора.
В августе уголовному розыску удалось поймать две крупные банды. Число преступлений после этого заметно сократилось. Но с наступлением темных осенних ночей, способствующих совершению преступлений, все началось сначала. Губисполком даже вынужден был издать приказ о введении «самоохраны» кварталов самими жителями. К ночному патрулированию привлекались мужчины от 18 до 50 лет. Уклоняющихся от дежурств самих могли арестовать на трое суток.
