Сод е ржание
От редколлегии.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3
Итоги , перспектив ы и исто чников ые ресурсы
изучения Гра жданско й войн
ы в России
В. И. Голдин
Попытки написания обобщающей истории
Гражданской войны в России: анализ проектов и изданий
ХХ — начала ХХI в. и уроки для современности.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 6
В. В. Кондрашин
Дискуссионные проблемы крестьянского движения
в России в годы Гражданской войны. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 16
М. В. Ковалев
Изучение революции 1917 г. и Гражданской войны
в Русском заграничном историческом архиве в Праге.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 24
О. С. Поршнева
Западная историография о проблемах взаимоотношений
власти и рабочих России в условиях Гражданской войны.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 32
Н. А. Михалев, Н. В. Суржикова
Западно-Сибирское
восстание в мемуарах
начальника Обдорской радиостанции И. П. Волкова. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 41
Н. Н. Сенин
Обстоятельства смерти архиепископа Сильвестра:
вопросы историографии, источниковедения и криминалистики.. . . . . . . . . 49
В. Резмер
Польские военные формирования в Сибири в 1917–1921 гг.:
исходные материалы в Польше.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 59
А. А. Чернобаев
Гражданская война на востоке России на страницах
научно-публикаторского
журнала «Исторический архив».. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 69
475
Содержание
Н. А. Троицкая
Гражданская война на Дальнем Востоке России
в документах Российского государственного
исторического архива Дальнего Востока.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 77
И. А. Анфертьев
Документы Центрального комитета РКП(б)–ВКП(б)
о гражданском и военном противостоянии в Якутии
в 1918–1920-е годы: источниковедческий аспект.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 86
Орган ы власти и управ ления,
обществ енные органи зации
М. Е. Разиньков
Политический диалог в конце 1917 — начале 1918 г.
как фактор сопротивления Гражданской войне:
сравнительный анализ региональных особенностей
(Урал и Центральное Черноземье).. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 96
В. А. Дробченко, Э. И. Черняк
Съезды, конференции и совещания общественно-политических
организаций в Томской губернии
в период Гражданской войны (май 1918 — декабрь 1919 г.).. . . . . . . . . . . . . . . . . . . 104
Е. А. Крестьянников
Из истории судебной власти в Сибири
периода Гражданской войны.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 116
А. П. Дементьев
Органы земского самоуправления в политической жизни
Енисейской губернии периода Гражданской войны
(июнь 1918 — январь 1920 г.).. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 124
В. А. Дробченко
Профессиональное движение в Сибири в период
«демократической контрреволюции» (июнь — ноябрь 1918 г.).. . . . . . . . . . . . . 133
В. И. Шишкин
Верховный правитель адмирал А. В. Колчак
и Совет министров Российского правительства:
проблемы взаимоотношений (18 ноября 1918 — 3 января 1920 г.). . . . . . . . . 143
476
Содержание
В. В. Раков
«…Я готов только терпеть, но не покровительствовать»:
позиция Верховного правителя А. В. Колчака по вопросу
о допустимости компромисса с петлюровцами в 1919 г... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 161
В. Л. Землянский
Приамурское Народное собрание в 1922 году:
деловая работа и противостояние
с Временным Приамурским правительством. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 170
А. А. Азаренков
Дальневосточная республика как периферийная модель
преодоления системного кризиса традиционной империи. . . . . . . . . . . . . . . . . . 178
Вооруженные силы и боевые действи я
на восток е России
Н. С. Ларьков
Особенности начального этапа Гражданской войны
в Сибири (ноябрь 1917 — май 1918 г.).. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .188
К. К. Раджабов
Повстанческое движение в Туркестане
на фоне Гражданской войны в России (1917–1922 гг.). . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 196
Я. Висьневски, З. Карпус
Создание национальных формирований
при Чехословацком корпусе в Сибири (май 1918 — январь 1919 г.).. . . . . . 206
А. В. Ганин
Белое офицерство на востоке России:
состав, особенности прохождения службы и поведения
в чрезвычайных условиях Гражданской войны. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 215
П. А. Новиков
Организационные мероприятия в вооруженных силах
А. В. Колчака (август 1919 — январь 1920 г.).. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 224
М. В. Шиловский
Новониколаевск осенью — зимой 1919 года.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .233
477
Содержание
М. С. Пивоваров
Участие революционных трибуналов в ликвидации
антикоммунистических вооруженных выступлений
в Сибири (октябрь 1920 — август 1921 г.).. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 243
С. В. Смирнов
Маньчжурская база Белого движения
на заключительном этапе Гражданской войны
на востоке России (1921–1922 гг.).. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 256
Общество и экономика
в экстр емальных условиях Гра жданско й войн
ы
М. В. Ходяков
Китайско-Восточная
железная дорога в годы Гражданской войны. . . . . 266
А. А. Николаев
Кризис маслозаготовительной политики в Сибири
в годы Гражданской войны.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 272
Б. А. Пасилов
Влияние Гражданской войны
на экономическое положение Туркестана.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 284
Л. А. Обухов
Пермский университет в условиях военной диктатуры
адмирала А. В. Колчака.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 290
А. А. Кононенко
Адаптация населения Тюмени к условиям Гражданской войны.. . . . . . . . . 299
В. Ж. Цветков
Собственные ресурсы или иностранные поставки:
особенности военного снабжения Восточного фронта
адмирала А. В. Колчака в 1919 г.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 305
С. О. Вишневский
Борьба с эпидемией сыпного тифа в Томской губернии
в декабре 1919 — апреле 1920 г.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 313
В. А. Прошин
Трудовая повинность в Сибири в условиях
военного коммунизма (конец 1919 — середина 1921 г.). . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .323
478
Содержание
Геополитическо е, информационное
и идеологическо е пространство Гра жданско й войн
ы
Б. И. Колоницкий
Политические символы Февральской революции
и символическая политика Гражданской войны. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .332
А. Л. Посадсков
Антибольшевистская сатирическая пресса
в восточных регионах России (ноябрь 1917 — ноябрь 1918 г.).. . . . . . . . . . . . . . . . 344
Д. Вулф
Правящие круги Японии в поисках русской клиентуры
(весна 1918 года).. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 356
Д. Л. Шереметьева
Официальная периодическая печать
Российского правительства (18 ноября 1918 – 3 января 1920 г.).. . . . . . . . . . . . 366
Т. Уяма
Идея и реальность казахского автономизма
в годы Гражданской войны в России:
самостоятельность и зависимость народов
в квази-имперском
пространстве.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 376
В. М. Рынков
Социальная география Гражданской войны: восток
России в 1918–1922 гг... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 388
Л. В. Курас
«Великое Монгольское государство» атамана Г. М. Семенова
и Срединное государство барона Р. Ф. Унгерна фон Штернберга. . . . . . . . . 401
Человек в условиях Гра жданско й войн
ы
А. Ю. Суслов
Семен Николаевич Николаев (1880–1976 гг.):
к биографии последнего депутата
Всероссийского Учредительного собрания.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 410
Н. Н. Малишевский
Уроженцы белорусских земель Российской империи
в Гражданской войне на востоке России.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 417
479
Содержание
М. Соегов
О трех офицерах-туркменах
— участниках
Гражданской войны
в России.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 424
М. И. Вебер
К вопросу о биографии генерал-майора
С. А. Домонтовича.. . . . . . . . . . . . . . . . . 431
Н. Ю. Бринюк
Проблема притеснения мирного населения
колчаковскими войсками..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 438
Н. А. Никулина, В. Я. Темплинг
Письмо «рядового обывателя» А. С. Аржиловского:
из эпистолярия времен Гражданской войны..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 446
Н. Г. Суворова
Делопроизводственные автобиографии
колонизационных экспертов:
формирующиеся идентичности в условиях Гражданской войны.
. . . . . . . 454
Сведения об авторах.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 464
Список сокращений. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 469

Из статьи:С. О. Вишневский. Борьба с эпидемией сыпного тифа в Томской губернии...
(сборник https://yadi.sk/i/vIeR3E09vYtoGg)

...На санитарно-эвакуационные и противоэпидемические нужды Российское правительство выделяло огромные средства по линии военного министерства, министерства внутренних дел и путей сообщения.

С этой же целью значительные суммы специально выделялись казачьим войскам, выдавались пособия и ссуды земствам, городским думам и их союзам на содержание постоянных земских и городских медико-санитарных учреждений и проведение противоэпидемических мероприятий7.

Дополнительно устраивались стационарные лечебные заведения и временные, подвижные врачебно-наблюдательные и санитарно-эпидемические пункты по линии железных дорог, нанимался медицинский персонал, приобретались лекарства, дезинфекционные средства и приборы, велась работа по улучшению санитарного состояния железнодорожных станций и водных пристаней.

Но предпринимаемых Российским правительством мер в условиях развала власти и потери управления оказалось явно недостаточно.

Они не соответствовали масштабам и степени трудности стремительно усложнявшейся задачи.

О провале усилий по борьбе с эпидемией свидетельствует тот факт, что в хаосе эвакуации и отступления бесследно пропал выехавший из Омска главноначальствующий контр-адмирал О. О. Рихтер.

Тифозная эпидемия не щадила ни отступавших белых, ни наступавших красных, ни военных, ни гражданское население. Как свидетельствовал член Сибирского революционного комитета М. И. Фрумкин, для того, чтобы заразиться тифом, достаточно было недолго проехать в теплушке.

В это время Томская губерния состояла из пяти уездов: Каинского (Барабинского), Кузнецкого, Мариинского, Новониколаевского и Томского.

Согласно демографической переписи 1920 г., в губернии проживали 1928 тыс. человек, из них 267,6 тыс. — в городах8.

В конце 1919 — начале 1920 г. реальная численность населения в городах, по всей видимости, была даже больше, поскольку на территории губернии находились военнопленные мировой и Гражданской войн, а также дислоцировавшиеся части Красной армии, военнослужащих которых перепись не охватила9.

Пленные, раненые и беженцы концентрировались в основном в городах. В результате к началу 1920 г. численность Новониколаевска, например, достигла 200 тыс. человек10.

Неоднократные упоминания о перенаселении городов Сибири встречаются как в воспоминаниях современников, так и в делопроизводственной документации того времени.

Новониколаевск не имел ни водопровода, ни канализации. Воду местные жители брали из колодцев или ближайших водоемов.

Улицы были крайне загрязнены, помои выливались на дороги или во дворы, где, по свидетельству врача Маркевича, скапливались целые «озера стоячей разлагающейся воды»11.

Антисанитария, скученность и перенаселение способствовали быстрому распространению эпидемии сыпного тифа, переносчиком которого была платяная вошь.

Эти же факторы способствовали распространению брюшного тифа и холеры, передававшихся преимущественно через употребляемую для питья и используемую в хозяйстве воду.

Существовавшая в конце 1919 — начале 1920 г. в Новониколаевске ситуация в основном была типична для всех остальных городов Томской губернии

Томскую губернию эпидемическая «волна» накрыла в ходе ее освобождения от колчаковцев.

Боевые действия между регулярными войсками белых и красных на территории Томской губернии велись с 24 ноября 1919 г., когда части 5-й Красной армии освободили г. Татарск.

6 декабря красные, наступая главными силами вдоль линии Транссибирской железнодорожной магистрали, заняли ст. Убинская,
в ночь на 8 декабря — ст. Каргат,
9 декабря — ст. Чулым,
12 декабря — ст. Коченево,
14 декабря — г. Новониколаевск.
18 декабря колчаковская власть была свергнута восставшими в Томске.
23 и 24 декабря части 5-й армии заняли г. Тайгу, Анжерку и Суджен-ку, Щегловск,
26 и 28 числа того же месяца — Кузнецк и Мариинск соответственно12.

Восстановление Советской власти в Томской губернии осуществлялось в форме ревкомов: губернского,уездных, волостных и сельских. В структуре губернского и уездных ревкомов были немедленно созданы отделы здравоохранения, в составе которых имелись специальные санитарно-эпидемиологические подотделы. Первоочередной задачей советских органов здравоохранения стал учет имевшихся на местах больниц, медицинского персонала, медикаментов, больных, а также организация борьбы с тифом в городах и на железной дороге.

Сеть медицинских учреждений в Томской губернии была неразвитой.

В Новониколаевске, который являлся вторым по величине городом и получил статус административно-политического центра губернии, имелось всего две больницы:

1-я городская без заразного отделения и

2-я «заразная», на 75 коек каждая.

С началом эпидемии органы самоуправления дополнительно открыли в городе еще четыре эпидемические больницы13.

В совокупности в конце декабря 1919 г. в «заразных» больницах Новониколаевска имелось около 500 коек, одна половина из которых предназначалась гражданскому населению, другая — военным.

Кроме того, был организован 3-й Новониколаевский госпиталь, в котором на 29 декабря 1919 г. размещалось 318 военных и 68 гражданских больных14.

Однако количество учтенных больных в городе — 1696 военных и 701 гражданский — в это время в несколько раз превышало возможности имевшихся медицинских учреждений по госпитализации.

В принципе советское руководство не только в центре, но и, что не менее важно, на местах прекрасно понимало, что справиться с эпидемией тифа можно только с помощью чрезвычайных мер, концентрируя на данном участке все имевшиеся ресурсы.

С этой целью в Новониколаевске 26 декабря 1919 г. был сначала учрежден чрезвычайный медицинский комитет. Однако три дня спустя, когда в Новониколаевск прибыл член Сибирского ревкома и председатель Сибирской чрезвычайной комиссии по борьбе с тифом (Сибчекатиф) В.М. Косарев, его переименовали в губернскую чрезвычайную комиссию по борьбе с тифом (чекатиф)15.0 том, насколько важное значение придавалось работе губчекатифа, свидетельствует тот факт, что его главой назначили председателя губернского ревкома В. Ф. Дружицкого.

Губчекатифу предоставлялась вся полнота власти в области борьбы с эпидемиями, а его распоряжения считались обязательными для всех военных и гражданских властей16.

На состоявшемся 30 декабря 1919 г. первом же заседании губчекатиф учредил три подкомиссии:

снабжения,
ремонта и
транспорта.

Подкомиссия по снабжению отвечала за учет медицинского персонала, медикаментов и помещений для госпиталей.

Подкомиссия по ремонту занималась подготовкой помещений под госпитали, текущим ремонтом, вела учет материалов для строительства и осуществляла мобилизацию рабочих.

Транспортная подкомиссия была ответственна за состояние транспортных средств: саней, подвод, лошадей и упряжи.

8 января 1920 г. губчекатиф принял решение о создании медицинской подкомиссии, которая занималась не организационными, а медицинскими вопросами борьбы с эпидемией тифа.

В ее состав были назначены исключительно врачи. Важнейшим подразделением губчекатифа стал созданный i февраля 1920 г. санитарный отряд, на который возлагалась задача по выявлению не погребенных трупов, их захоронению или кремации.

Для более эффективной работы в масштабах губернии губчекатиф имел полномочия создавать подчиненные ему чекатифы в тех местностях, где он считал необходимым.

Точно известно о существовании под началом губернской комиссии чекатифов на ст. Новониколаевск, во всех уездных городах (Барабинск, Кузнецк, Мариинск, Томск, Щеглово), а также в Болотном, Каинске, Нарыме и Чулыме17.

Одновременно в губернии срочно расширялась сеть медицинских учреждений.

С этой целью выявлялись и приспосабливались под стационары пригодные здания различного назначения. В результате в Новониколаевске к концу марта 1920 г. насчитывалось уже 10 гражданских и 30 военных госпиталей18.

Работа по нормализации санитарно-эпидемиологической обстановки в Томской губернии осложнялась тем, что часть медицинского персонала эвакуировалась вместе с отступившими колчаковцами19.

Для восполнения недостатка врачей и санитаров губздрав-отдел был вынужден прибегнуть к их мобилизации. Фактически все гражданские медики были взяты на учет и поставлены в положение военнообязанных.

Одновременно среди населения была развернута разъяснительная работа, проведением которой занималось специально созданное учреждение — санпросвет.

Он состоял из издательского отдела, который готовил и публиковал для широких масс населения популярные тексты об опасности эпидемических заболеваний, и курсового, который осуществлял подготовку братьев и сестер милосердия20.

Активным проводником санитарно-медицинского просвещения стала партийно-советская периодическая печать.

Воззвания к населению и инструкции по борьбе с тифом, а также информацию о работе чекатифа регулярно печатала новониколаевская газета «Красное знамя»21. Орган Томского уездного ревкома «Сибирский коммунист» размещал на своих страницах приказы и воззвания, призывавшие на борьбу с тифом, информацию о ходе борьбы с эпидемией, в том числе разного рода материалы начальника санитарной службы 5-й армии Р.М. Азарх22.

Барабинская газета «Искры коммунизма» регулярно публиковала информационные статьи врача Клубова в рубрике «Беседы о микробах», а затем в «Борьбе с заразой»23.

Посредством периодической печати органы здравоохранения доводили до сведения населения важность борьбы с эпидемией, разъясняли природу заболеваний, информировали о способах их передачи и методах защиты от инфекций.

Аналогичную работу среди населения вели сотрудники санитарного отряда губчекатифа24.

Выяснить число больных ни по Томской губернии в целом, ни по отдельным населенным пунктам не представляется возможным. Однако о масштабах эпидемии свидетельствуют достаточно авторитетные документы органов Советской власти. 23 января 1920 г. на заседании Томского (Новониколаевского) губернского ревкома председателем губчекатифа П. К. Голиковым констатировалось: «В губернии по всем уездам и селам, за исключением лишь немногих мест, всюду, где проходил Колчак, свирепствует тиф»25.

По примерным оценкам советских органов, в январе 1920 г. заболеваемость местного населения в губернии составляла 60 %, а в феврале достигла даже 68 процентов26.

Прямым следствием такого высокого удельного веса зараженных являлся резкий рост смертности и числа не захороненных трупов.

Например, на ст. Кривощёково 26 января 1920 г. было обнаружено 20 вагонов с телами умерших27.

Полтора месяца спустя количество вагонов с умершими здесь увеличилось до пятидесяти28.

Вероятно, такая ситуация объяснялась тем, что трупы, найденные вдоль линии железной дороги Барнаул — Томск, свозили в Новониколаевск для дальнейшего захоронения, но проводить эту работу в городе не успевали.

В первой декаде февраля 1920 г. на ст. Болотное было учтено около трехсот трупов,

в Барабинске — примерно две тысячи29.

На ст. Коченево в версте от железнодорожного полотна под открытым небом лежала гора трупов, количество которых определялось местной милицией от одной тысячи

12 февраля 1920 г. до трех тысяч спустя месяц30.

Еще больше, около шести тысяч умерших, находилось на участке железной дороги Павино — Дупленская31.

Наличие на территории губернии тысяч умерших от тифа, которые не были похоронены, в свою очередь могло спровоцировать дальнейший рост заболеваемости.

В начале 1920 г. главным направлением по наведению санитарного порядка в Томской губернии было обнаружение, захоронение или кремация тел умерших.

Эта работа проводилась медицинским персоналом, санитарным отрядом и транспортной подкомиссией губчекатифа при помощи местного населения, военнослужащих и военнопленных32.

В первую очередь необходимо было нормализовать обстановку в Новониколаевске, который сильнее других городов пострадал от эпидемии33.

Ударной силой в наведении санитарно-эпидемиологического порядка стали санитарный отряд и транспортная подкомиссия губчекатифа.

С 15 января по 15 марта 1920 г. данная подкомиссия вывезла к братским могилам около 20 тыс. трупов из Новониколаевска и еще 15 тыс. трупов, обнаруженных вдоль линии железной дороги34.

По данным о работе санитарного отряда губчекатифа, с 1 февраля по 20 апреля 1920 г. только из Новониколаевска его сотрудники вывезли, похоронили в братских могилах и сожгли в крематории 22 962 трупа.

На ст. Кривощёково санитарный отряд вывез и осуществил погребение 2460 тел и на ст. Чулымская — еще 2442 трупа35.

В остальных населенных пунктах вдоль Транссибирской магистрали захоронения осуществлялись в основном силами местного населения, которому оказывали помощь высылавшиеся из губернского центра специальные летучие санитарные отряды36.

Видимо, результаты работы по борьбе с тифом, которую вели в течение первых трех месяцев в Томской губернии, советское руководство Сибири посчитало достаточно успешными.

Во всяком случае 23 марта 1920 г. на заседании Томского губернского ревкома член Сибревкома М. И. Фрумкин высказал предложение о постепенной ликвидации чекатифов37.

25 марта заведующий отделом здравоохранения Сибревкома И. И. Пузырев, констатировав локализацию тифозной эпидемии в губернии, возложил на председателя Новониколаевского губчекатифа задачу планомерного свертывания райчекатифов вдоль линии железной дороги38.

А17 апреля губчекатиф принял постановление о прекращении своей деятельности через три дня39.

Меры по ликвидации чекатифов по всей Томской губернии, существенное превышение численности выписывавшихся над поступавшими в госпитали (примерно 500 против 250 человек)40, а также снижение заболеваемости ниже пятипроцентного (общепринятый эпидемический порог) рубежа41 в Новониколаевске позволяют говорить о нормализации здесь обстановки к середине апреля 1920 г.

Чрезвычайные меры органов здравоохранения Томской губернии позволили в кратчайший срок увеличить количество больниц и коек для заразных пациентов, мобилизовать на борьбу с эпидемией врачебный персонал и местное население, очистить города и железные дороги от трупов и нечистот, изолировать больных от здоровых.

Мобилизовав все ресурсы, органы здравоохранения Томской губернии смогли избежать катастрофических последствий. Санитарно-эпидемиологическое состояние Томской губернии к середине апреля 1920 г. было существенно улучшено: эпидемия сыпного тифа была ликвидирована, а население смогло вернуться к обычной жизни.